Потерянная Принцесса

ЭВЕРЛИ

СЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ

"Давайте поблагодарим Руби Ред!" — кричит ведущий, заставляя зал разразиться аплодисментами, криками и свистом, а я спешу покинуть сцену.

Я быстро натягиваю свой шелковый халат и завязываю его, спеша обратно в гримерную, где другие девушки готовятся к своим выступлениям.

Я дошла до своей туалетной комнаты и едва успела присесть, как вошла госпожа Виктория Дюпон.

"Алый Поцелуй, ты следующая. Будь готова через пять минут", — говорит она девушке, сидящей у трюмо позади меня.

Затем она поворачивается ко мне: "Руби Ред, тебя ждут клиенты в комнате “Д” Банка Крови".

Я внутренне содрогаюсь, сохраняя безразличное выражение лица. Мне приходится кивнуть госпоже Дюпон, а затем направиться к выходу, который ведет в другой коридор. Я ненавижу свою жизнь.

Я провела годы, подвергаясь жестокому обращению и насилию со стороны ненавистной тетки, а теперь я рабыня самого свирепого повелителя вампиров в округе.

Он управляет подпольной империей, а его любимое детище — Банк Крови — удовлетворяет все виды извращений и низких потребностей.

Но главный аспект его бизнеса — это незаконная торговля людьми. Никто из "артистов" не находится здесь по своей воле.

Мы все являемся жертвами похищения или торговли людьми. Здесь есть женщины и мужчины всех типов внешности и возрастов, и мы предлагаем посетителям ряд услуг.

В здании есть стриптиз-клуб, в котором мне часто приходится выступать. Здесь также есть БДСМ-клуб, бордель и Банк Крови.

К счастью, меня никогда не заставляли работать в борделе. Мастер Лакруа строго следит за тем, чтобы я оставалась девственницей.

Лишь немногим из нас так повезло.

Мы — те, кто были девственницами на тот момент, когда нас купили или украли. Мы успешно прошли обучение и являемся любимицами его самых платежеспособных клиентов.

Мы считаемся самыми красивыми из всех девушек в его "коллекции". Проблема в том, что он хочет, чтобы наша чистота осталась нетронутой.

Это потому, что за девственниц на аукционах дают самые большие деньги.

Как только он почувствует, что наша популярность среди клиентов подходит к концу, наша девственность будет продана тому, кто больше заплатит.

Я, например, надеюсь, что до этого времени я найду способ сбежать, хотя я уверена, что мое время скоро придет.

Сейчас мне двадцать три, так что в лучшем случае у меня есть еще пара лет, прежде чем хозяин решит от меня избавиться.

К сожалению, большинство девушек продают к двадцати годам.

Единственная причина, по которой мне удавалось так долго защищать себя, — это то, что он и так зарабатывает на мне очень много денег.

Я много лет пыталась сбежать из этой дыры, но меня всегда ловили. Шансов освободиться было мало.

Хуже всего то, что вампиры могут читать мысли, поэтому мне приходилось быть очень осторожной рядом с ними.

А если у них в организме еще осталась высосанная из тебя кровь — им даже не нужно находиться поблизости для того, чтобы слышать, что творится у тебя в голове.

Только один раз мне удалось выбраться из своей тюрьмы, но меня поймали в соседнем городе, потому что Мастер Лакруа до этого кусал меня.

Он видел все, что видела я, и смог легко найти свою рабыню.

Каждый раз, когда меня ловили при попытке побега, меня жестоко наказывали. Они не боятся избивать пленников до полусмерти.

Если дело доходит до тяжелых травм, вампиры просто дают рабам выпить немного своей крови, которая имеет целебные свойства.

Тебе выделяется такое мизерное количество, чтобы хватило для выживания, но не излечило полностью.

Затем тебя оставляют в клетке для медленного и болезненного выздоровления. После избиения тебе даже не дают отгула.

Ведь если ты не способна выступать — тебя не кормят. По крайней мере, они заботятся о моем питании лучше, чем моя тетя.

Они заставляют всех нас придерживаться строгих диет и делать физические упражнения, чтобы сохранить наше здоровье. Здоровая кровь вкуснее.

Наконец, я дохожу до комнаты “Д” и делаю глубокий вдох, надевая на себя образ Руби Ред.

Единственный прием, благодаря которому я могу пройти через этот кошмар, — это разделение на части.

Моя способность устраивать шоу и притворяться — вот причина, по которой меня хотят видеть многие клиенты.

Это то, что уберегло меня от потери девственности с любым из больных ублюдков, которые приходят сюда.

Я открываю дверь в темную комнату с большим красным диваном в форме полукруга.

Комната круглая, с большим зеркалом на потолке и танцевальным шестом на маленькой круглой сцене напротив дивана.

Двое мужчин сидят на диване и пожирают меня глазами, когда я вхожу.

"Привет, мальчики, — соблазнительно мурлычу я, проводя пальцем по своему телу, чтобы распахнуть халатик. — Чем займемся сегодня?"

Шелковая ткань соскальзывает с меня и оседает у ног. Один из мужчин хлопает рукой по дивану между ним и его спутником.

"После твоего выступления мы поняли, что хотим попробовать. Подойди. Сядь", — приказывает тот, что справа. Оба мужчины высокие и худые.

Их клыки уже видны, когда они облизывают губы, рассматривая меня.

У того, кто говорил, светлые волосы и голубые глаза, а у другого — каштановые волосы, собранные в хвост, и карие глаза.

"Ты выглядела просто восхитительно", — заявляет тот, что слева. Я присаживаюсь между ними, поправляю волосы и предлагаю брюнету свою шею.

Он придвигается ближе, его рука обхватывает меня, прижимаясь к моей груди.

Я чувствую, как его нос слегка касается моей шеи, когда он вдыхает мой запах, прежде чем его клыки погружаются в мою плоть.

Блондин опускается передо мной на колени и поднимает мою левую ногу к себе на плечи.

Он осыпает мое бедро невесомыми поцелуями, прежде чем его зубы вонзаются в мою бедренную артерию.

Вампиры известны как очень сексуальные существа. Кровь нужна им, чтобы выжить, но они любят сочетать кормление с удовольствием.

Пока они пьют из меня, их руки ощупывают и ласкают мое тело. Эти двое кажутся довольно милыми по сравнению с большинством вампиров, приходящих в Банк Крови.

Они все знают, что мы здесь не по своей воле. Кровососы обычно мало заботятся о человеческой жизни, считая себя выше нас.

За годы работы в этом заведении я встречала много вампиров, жестоких и безжалостных. Однако я знала и несколько хороших.

Однажды я даже влюбилась в одного. Его звали Филипп. Он был очень красивым и милым.

Он всегда был нежен и разговаривал со мной, пытаясь узнать меня получше.

Он даже говорил мне, что надеется когда-нибудь забрать меня из этого ужасного места. Что меня нужно лелеять, а не использовать и издеваться надо мной.

Однажды вечером он оплатил время со мной, и дело зашло дальше обычных ласк. Когда он попросил меня отдать ему свою девственность, я согласилась.

Я не хотела терять ее с кем попало. Я не хотела, чтобы в мой первый раз меня изнасиловал тот, кому меня продадут.

Я хотела, чтобы это был мой выбор. Я хотела быть той, кто контролирует ситуацию и принимает решение.

К несчастью, Мастер Лакруа понял, что происходит, и ворвался к нам. Он вонзил кол в сердце Филиппа прямо у меня на глазах.

Все это время он молча смотрел на меня, словно говоря, что в смерти Филиппа виновата я. В ту ночь я рыдала до изнеможения.

Именно тогда я решила никогда не быть собой в окружении клиентов.

Мне нужно было защитить себя, и создание альтернативной личности было единственным способом, который можно было придумать, чтобы пережить все это испытание.

Теперь я заставляла себя быть такой, какой они хотели меня видеть. Я могла быть покорной или пылкой. Я могла быть кокетливой и соблазнительной или застенчивой и нежной.

Я выросла очень наблюдательной, и моя способность читать людей — это причина, по которой мне удалось сохранить девственность так долго.

Тот, что сосал мою шею, проводит языком по ране, а затем целует меня в горло.

Он зажимает мой сосок между большим и указательным пальцами через прозрачную ткань моего черного бюстгальтера и слегка покручивает его.

Они много выпили из меня, и я чувствую легкое головокружение. Свет в комнате мигает, давая им понять, что их время истекло.

Тот, что устроился между моих ног, зализывает оставленные им свежие следы укусов, позволяя им закрыться.

Слюна вампира также обладает заживляющим свойством, поэтому, закончив питаться, они могут легко закрыть раны простым движением языка.

Мужчины встают, а я прислоняюсь спиной к дивану, чувствуя слабость от потери крови.

"Ты была поистине восхитительна, любимая", — говорит кареглазый мужчина, вытирая уголки рта большим пальцем.

"Да, — соглашается блондин. — Думаю, нам стоит бывать здесь чаще".

Они поправляют свою одежду и выходят, прежде чем появляется один из охранников и поднимает мое обмякшее тело.

Он несет меня вниз по лестнице и кладет на тонкий соломенный матрас в углу моей клетки.

К счастью, это были последние клиенты за ночь, так как сейчас уже почти пять утра.

Я натягиваю одеяло и сворачиваюсь в клубок, позволяя сну овладеть собой.

*****

На следующий вечер меня будит новая группа рабов, спускающихся по каменным ступеням в подвал, где вдоль стен выстроились камеры.

"Не останавливайтесь, жалкие неудачники!" — кричит охранник, прежде чем взмахнуть кнутом.

Несколько девушек вскрикивают, когда кнут жалит их голые руки, пока их ведут вглубь комнаты.

Я встаю и подхожу ближе к двери своей клетки, наблюдая за ними.

Мое сердце разрывается, когда они проходят мимо со слезами, текущими по их грязным щекам.

Одна из младших девушек издает громкие, душераздирающие рыдания, прежде чем охранник подходит и сильно бьет ее по лицу, крича, чтобы она замолчала.

Мне хочется крикнуть ему, потребовать прекратить это, но за это меня просто изобьют до крови. Я подожду, пока они уйдут, чтобы попытаться утешить этих несчастных.

Девушек выстраивают в ряд, прежде чем выпустить остальных из камер.

Я мгновенно подхожу к новоприбывшим и беру их руки в свои.

Они поняли, что я собираюсь поговорить с ними, поэтому сразу же тихонько сгрудились вокруг меня, внимательно слушая.

"Сейчас нас отвезут в учебный центр. Делайте то, что вам говорят, и не высовывайтесь. Если вы будете хорошо работать и не будете им перечить, они вас не тронут. Здесь вас будут регулярно кормить и мыть. Просто старайтесь быть храбрыми и сильными, и вы всегда можете прийти ко мне", — я перевожу взгляд на каждую из них, устанавливая контакт, чтобы они знали, что я говорю со всеми.

Все они беззвучно кивают, а некоторые из них смахивают слезы с щек.

Я встаю и поворачиваюсь лицом к выходу, когда охранники открывают дверь и начинают вести нас в сторону спортзала.

Те из нас, кто уже прошел обучение на раба, сейчас должны будут поработать над поддержанием своего тела в форме.

Новенькие будут изучать гораздо менее приятные вещи. Мой желудок сжимается, когда я вспоминаю свои первые несколько недель здесь.

Мне было так стыдно, я чувствовала себя такой грязной.

Выбросив эти мысли из головы, я подхожу к беговой дорожке и устанавливаю скорость.

После пробежки в пять километров я делаю планки, приседания, отжимания и несколько других упражнений, стараясь проработать все мышцы.

Наше время подходит к концу, и я вижу, что новичкам приказывают убраться в спортзале, раз уж мы все закончили.

Обучение начинается с уборки и послушания, а затем переходит к танцам на шесте, подчинению, фелляции и другим умениям, которые порадуют наших клиентов.

Я вижу, как одна из младших девочек перестает мыть пол и откидывается на пятки.

Она вытирает голову тыльной стороной ладони, и госпожа Дюпон мгновенно замечает это приближаясь к ней со злобным взглядом.

"Что это значит?! — кричит она, вздергивая девушку на ноги. — Разве я сказала, что ты можешь передохнуть?!"

"Н-нет, м-м-мэм", — тихо заикается новенькая, глядя в пол.

"Тогда какого черта ты не убиралась?!"

"М-мои руки устали", — объясняет девушка, ее глаза наполняются непролитыми слезами.

"Мои руки устали, — гнусаво передразнивает госпожа Дюпон. — Мне не нужны оправдания! Десять ударов плетью за твою некомпетентность! На колени!" — приказывает она.

Тело девушки неудержимо содрогается, когда она опускается на пол.

Госпожа Дюпон разрывает заднюю часть лохмотьев девушки, обнажая ее спину, и встает позади нее.

Раздается громкий щелчок, когда плеть обрушивается на девушку. Она тут же издает болезненный вопль, а затем начинает плакать.

Не задумываясь, я бросаюсь к ней, сердце сжимается в груди.

Мне не стоит этого делать. Какого черта я творю? Я не знаю.

Я просто никогда не могла стоять в стороне и смотреть, как этих молодых девушек избивают так же, как меня. Они этого не заслуживают. Никто из нас не заслуживает.

Когда плеть снова поднимается, я быстро бросаюсь между ней и девушкой.

Мое тело обвивается вокруг нее, когда я прикрываю ее своим телом.

Плеть ударяет меня по спине, и я стискиваю зубы, не издавая ни звука.

"Вали отсюда, Руби!" — кричит вампирша, используя мое сценическое имя. Они очень редко используют мое настоящее имя. Иногда я сомневаюсь, помнят ли они его вообще.

"Нет, мэм", — отвечаю я, застыв на месте.

"Нет?!" — недоверчиво спрашивает она. Когда я не отвечаю и не двигаюсь, она воспринимает это как мой ответ.

"Отлично, тогда ты получишь остаток положенных Анне ударов и еще пятнадцать за вмешательство", — заявляет она.

"Да, мэм", — отвечаю я и готовлюсь к боли, стиснув зубы и медленно вдыхая через нос.

Снова раздается щелчок плети, которая жалит мою спину. Я терплю все это и чувствую, как теплая кровь струйками стекает по моей спине.

В комнате стоит полная тишина, все стоят на месте, боясь пошевелиться или издать хоть звук, наблюдая за тем, как меня избивают.

После последнего удара плетью все на мгновение застывают, словно в шоке.

Когда госпожа Дюпон отходит от нас, остальные девушки бросаются ко мне и молодой рабыне по имени Анна.

Они торопливо помогают нам подняться, шепча утешительные слова и ободряя нас.

Две девушки, которых зовут Мина и Кэлли, подходят ко мне с двух сторон, каждая из них обхватывает меня одной рукой за плечи и поднимает вверх.

"Это было очень смело", — мягко говорит мне Мина.

"Пойдем, приведем тебя в порядок", — добавляет Кэлли, когда они помогают мне направиться к выходу.

Все девушки сгрудились вокруг Анны и меня, вывели нас из тренировочного зала и повели в душевые.

Через час мы все были вымыты, и одна из рабынь намазала мои свежие раны антибиотиком, чтобы не возникло инфекции.

Мы сидим на скамейке, заканчивая одеваться, когда входит госпожа Дюпон.

"Руби Ред, Мастер Лакруа хочет поговорить с тобой", — холодно заявляет она, прежде чем повернуться и выйти из раздевалки.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить свои нервы, пока девушки хватают меня за руки и сжимают мои плечи. Все они пытаются утешить меня и пожелать мне удачи.

Набравшись храбрости, я встаю. "Со мной все будет в порядке. Не волнуйтесь за меня", — говорю я девушкам.

"Вам лучше подготовиться и перейти к следующему заданию, чтобы не попасть в неприятности".

Они кивают и обнимают меня, торопясь закончить работу, а я направляюсь к двери.

Я нервно сжимаю руки, пока иду по коридору к кабинету хозяина.

Я собираюсь постучать, но он окликает меня еще до того, как я успеваю это сделать. "Заходи", — гремит его голос.

Я делаю то, что мне сказали, и тихо закрываю за собой дверь, а затем осторожно подхожу к столу, за которым он сидит.

"Вы желали меня видеть, господин", — мягко говорю я, склонив голову.

"Да, садись", — холодно отвечает он.

Я сажусь напротив него, и он, глядя на меня, складывает пальцы перед собой, как будто о чем-то размышляет.

"Госпожа Дюпон рассказала мне о том, что произошло сегодня на тренировке. Что ты можешь сказать в свое оправдание?"

"Мне очень жаль. Девушка была так молода, и это был ее первый день. Я не могла стоять в стороне и смотреть, как ее избивают за то, что она просто решила передохнуть. Она явно не привыкла к такому тяжелому ручному труду", — отвечаю я.

"К сожалению, это проблема, Руби. Ты не можешь вмешиваться в обучение наших новых девушек. То, что ты сделала сегодня, может быть опасно для моего бизнеса", — сурово начинает он, и у меня открывается рот.

"Опасно? Почему?" — протестую я.

"Ты подаешь плохой пример. У девочек появятся мысли в голове. Они могут начать бунтовать. Я не могу этого допустить", — объясняет он.

"Но я..."

"Это будет неудобно, но их можно хотя бы заставить подчиниться. Однако, как ты знаешь, на тебя это почему-то не действует".

Я сжимаю губы. Это действительно так. Наряду с чтением мыслей, вампиры обладают способностью контролировать разум человека. Они называют это внушением.

Но ни один из них не смог заставить подчиняться меня. Понятия не имею, почему со мной это не действует.

К сожалению, обратной стороной этого было то, что я получала гораздо больше плетей и наказаний, чтобы добиться от меня подчинения.

"Поскольку я не могу гарантировать, что это не повторится, я решил, что пришло время отправить тебя на аукцион".